Каждый раз, когда мобильник Рокко Скьявоне взрывает тишину аккордами «Difficult To Cure» легендарной группы «Rainbow», европеец моложе 40 должен впадать в ступор.
В каком пыльном чулане раскопали эту рок-аранжировку «Оды радости» Бетховена — официального гимна Евросоюза? Зачем она — в итальянском детективе? Между тем, бешеный вызов на телефоне — ключ к пониманию и главного героя, и неожиданной популярности сериала.
CAN’T HAPPEN HERE
Нужно иметь немало мужества, чтобы сочинять музыку после Баха и Бетховена, писать книги после Достоевского и Мураками, снимать кино после Феллини и Тарантино. И нужно быть нереально крутым, чтобы в 2016– м выпустить новый детективный сериал в Италии, где на местном ТВ с 1999 года и по сию пору идет феноменально успешный «Комиссар Монтальбано». По мнению критиков — самый успешный за всю историю страны.
Впрочем, автор сценария Антонио Манцини слетел с катушек гораздо раньше. Когда взялся за свой первый роман о Рокко Скьявоне при живом Андреа Камиллери, чьи книги о комиссаре Сальво Монтальбано переведены и опубликованы в 100 с лишним странах. Трудно сказать, знаком ли Манцини с бизнес-стратегией «алого и голубого океанов», но действовал он по ее канонам. Тщательно изучил произведения Камиллери (студентом которого был на кинематографическом курсе в Академии драматического искусства) и не стал соревноваться с учителем в том, в чем тот особенно хорош. А пошел «от противного» и создал свое, «цепляющее» по-другому.
Действие «Комиссара Монтальбано» происходит на юге, в Сицилии — Рокко Скяьвоне в первой же книге переведен на крайний север Италии. Камиллери придумал городок Вигата — Манцини взял реально существующую Аосту. Там главный враг — сицилийская мафия, тут преступления совершает кто угодно. У Камиллери в каждом эпизоде — лихо закрученный детективный сюжет (сразу выдающий в нем почитателя Мегрэ). У Манцини — главное не интрига, а личность главного героя.
«Комиссар Монтальбано» — стопроцентно итальянский детективный сериал. «Рокко Скьявоне» сохранил и юмор, и другие «приметы милой старины», знакомые нам по «Спруту» и мультфильму «Ограбление по…». Но получился и менее итальянским, и куда менее детективным. Что не помешало ему в первом же сезоне собрать по 3,3 млн зрителей на серию (суммарно его посмотрел каждый третий итальянец). Манцини затронул нечто большее, чем национальная идентичность. И притом — близкое каждому.
«ВСЕ ЭТО — РОК-Н-РОЛЛ»
Те, кому за 50, послушав мелодию комиссарского звонка, действительно полезут в чулан. Достанут старый добрый проигрыватель винила. Сдуют пыль с большого конверта со странной картинкой (толпа докторов в зеленых халатах и масках). Сразу поставят пласт на вторую сторону. Опустят звукосниматель на последнюю дорожку… И улетят на пять минут с небольшим под финальную композицию самого коммерчески успешного альбома группы «Rainbow». Где вначале — гитара гениального Ричи Блэкмора, а в конце — смех еще одной легенды, американского комика ХХ века Тони Харди.
Феномен Рокко невозможно понять без хард-рока. Благородство и взрывной характер. Верность идеалам и жесткость, временами переходящая в жестокость. Любовь к красоте во всех ее проявлениях и осознанное сжигание себя пагубными привычками. «Все это — рок- н-ролл».
Комиссар Скьяволне погружается в детали следствия с тем же упоением, с каким рок-гитарист выпиливает виртуозное соло, повергая в изумление и публику, и партнеров по рок-группе. Его тройка римских друзей — точь- в-точь ударник, басист и клавишник (слегка неприятные окружающим, но отлично знающие свое дело и понимающие Рокко даже не с полуслова, а с полузвука). Его ненависть к негодяям, богачам и тупицам можно передать только жестким ритмом Deep Purple, Black Sabbath, Rolling Stones и т.д. (еще не переходящим в злобу Iron Maiden, Accept и т.д.).
Антонио Манцини мог выбрать для своего героя любое имя. Выбрал «Рокко» со вполне понятными аллюзиями. Экранизируя свои, более чем успешные, книги (национальная литературная премия Кьяра, премия Флайано за лучший детектив), он мог усилить какую угодно сторону Рокко. Усилил — бунтарскую.
«ТЫ СТАЛ БУНТАРЕМ, И ДРОГНУЛА ТЬМА»
Только рокер способен так шикарно, «с большим наслажденьем», забивать «косяки» и класть на все. На начальство, на условности в отношениях с женщинами, на общественное мнение. Даже — звонком телефона. Для Рокко нет гимна объединенной Европы, а есть только «Difficult To Сure», выпущенный в эфир в 1981 году, на полтора десятка лет раньше евросакрализации 9-й симфонии ре-минор. Из наших роковых нонконформистов (Андрея Макаревича, Юрия Шевчука или Константина Кинчева и пр.) тоже получился бы комиссар Скьявоне — доведись им явиться на свет в столице Италии в районе Трастевере.
Манцини не случайно поселил своего главного героя туда, за Тибр, где со времен Древнего Рима живут trasteverini. Простолюдины и противоположности пресыщенным патрициям–аристократам. Люди упорные, гордые и — подлинные. Также не случайно создатели «Рокко Скьявоне» пригласили на главную роль в сериале Марко Джаллини. Родившийся в семье рабочего, игравший в молодости в рок-группе, коллекционирующий винил, обожающий The Who и Sex Pistols, Джаллини — попал в образ на 200%.
Марко добавляет в рок- н-ролльную сущность своего персонажа еще больше отрицания нынешней европейской действительности. Его Рокко особенно элегантно «кладет» на всю эту объединенность, политкорректность и прочие условности. Каждым своим действием, всем чем может. Пусть другие берут под козырек, если хотят. А тут — The Who, и убежденность их знаменитой песни «Baba O’Riley»: «I don’t need to be forgiven». «Я не нуждаюсь быть прощенным».
Любопытно, что бунтарство Манцини, на самом деле, не противостоит творчеству его учителя, а прямо из него выводится. Молодость Андреа Камиллери это, на минуточку, членство в коммунистической партии Италии в 40- е годы XX века, и вытаскивание на театральные подмостки Апеннин стихов Маяковского, «бунтаря горлана-главаря». И автору «Комиссара Монтальбано» нравятся творческие поиски его бывшего студента. Вплоть до того, что Монтальбано в «L’altra capo del filo» читает роман, главного героя которого… сослали в снега Аосты.
MAY BE NEXT TIME
Еще один мостик между «Комиссаром Монтальбано» и «Рокко Скьявоне» — великолепная Изабелла Рагонезе. Она снялась в одном эпизоде «Монтальбано», а здесь ведет сквозную тему жены Скьявоне, Марины. Это отдельная удача сериала и символ непоколебимости Рокко в его идеалах. Здесь Джаллини, потерявшему в реальной жизни любимую супругу, мать двух своих детей, достаточно было просто сыграть себя самого. Но их дуэт с Рагонезе настолько светел и лиричен, что получилось нечто, намного превосходящее ностальгию. И наполненное — глубоким смыслом.
Каждый раз, когда прекрасная Марина появляется на экране, вместе с ней возникают главные вопросы для Рокко — а заодно и для зрителя. Что не так сделало поколение рок-н-ролльщиков, если красоту в этом мире продолжают убивать? Почему, отрицая вселенскую любовь старших братьев- хипарей, и утверждая свое право быть тем, кем хочется, рокеры не выбили басами, бьющими в живот, и потрясающими «медляками» — все плохое из этого мира?
Манцини, создавая Рокко, тонко уловил, что мода на протест возвращается. Италия, а с нею вместе вся западная цивилизация, не понимает, как она оказалась летящей вниз по «pista nera», крутому «черному склону» (название первой книги о Скьявоне). Кто на сей раз похитил прекрасную Европу у ее жителей. И откуда под синим флагом со звездным кольцом — эти рефрижераторы, битком набитые темнокожими нелегалами. Цветущее буйным цветом домашнее насилие в эпоху гендерного равенства. Беспросветная нищета европейских аборигенов, заставляющая семьи по 5 лет скрывать смерти своих стариков ради получения их пенсий…
У Рокко нет ответа, как так получилось. Может, дело в том, что, меняя мир, он и его собратья по духу не захотели меняться сами. Может, в том, что подлунный мир в принципе — трудноизлечим. Но Рокко Скьявоне бесполезно переделывать. Его не надо «лечить» ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Не тот случай. «Difficult to cure». Верность идеалам, пусть даже неправильным — все равно лучше, чем их отсутствие. Идеалы, по крайней мере, можно передать — если не проходящим мимо, то идущим следом. Не получилось у нас — авось получится у них. В другой раз, у другого поколения. Вот и христианство говорит про непресечение Богом первородного греха — если не мы, то, может, дети наши спасутся…
Открываем проигрыватель. Сдуваем пыль. Зовем детей и внуков. Ставим виниловый диск «Difficult to cure» — на первую сторону. И слушаем одну из самых красивых и самых оптимистичных инструментальных композиций мирового рока. «Vielleicht Das Nachste Mal» (Maybe Next Time).
