Режиссер мегауспешного «Джокера», испугавшись отклика, откатывает историю клоуна-злодея обратно – и делает это с песнями, плясками и Леди Гагой.
Чего хотят люди
«У меня закралось подозрение, что мы не даем людям то, чего они хотят», – говорит Джокер, разряженный в стилизованные яркие шмотки эпохи конца 1960-х. В этот момент они с Ли, на которой оранжевого цвета брюки-клёш и длинные блондинистые патлы, исполняют караоке-версию «To Love Somebody» группы Bee Gees. Делают они это на вымышленном телешоу, существующим лишь в воспаленном воображении размалеванного гримом главного героя. На этот момент, когда прошла уже добрая половина сиквела, это выглядит как акт саморазоблачения. Это знающая, издевательская ухмылка, сопровождающаяся плевком в лицо зрителям в зале. Потому что они действительно не получают то, что хотят.
Вышедший пять лет назад «Джокер» с Хоакином Фениксом в роли так называемого принца преступности шагнул далеко за пределы колонок кино и форумов комиксных гиков. Столь мрачный и жестокий фильм еще никогда не собирал миллиард долларов в прокате. Только что убив человека в прямом телеэфире, Джокер размазывает по лицу кровавую улыбку, пока собравшаяся толпа чествует его как своего пастыря. Дальше следуют награды «Оскар», разгоряченные споры о прославлении насилия, полицейские наряды возле кинотеатров, а токсичные инцелы-трамписты и протестно настроенные граждане по всему миру спешно осваивают азы макияжа. В этом случае люди явно получили то, чего хотели.
Старые песни о главном
Новости о том, что продолжение «Джокера» будет решено в жанре мюзикла, скорее обнадеживали. Выбор снимать супергеройское кино под суровые нью-йоркские драмы Мартина Скорсезе 1970-х тоже был не самым очевидным. Начнем с того, что в первой части уже звучит песня Фрэнка Синатры “Send in the Clowns”. Её напевают яппи с Уолл-стрит, издевающиеся над горе-стендапером в метро.
Банда отморозков, избивающая невинного беднягу под известную всем с младых ногтей мелодию? Где-то мы уже такое видели – правильно, в «Заводном апельсине» (A Clockwork Orange) Стэнли Кубрика. Тодд Филлипс лепил своего киноголема на века, из прочных крупных материалов. И безумный мюзикл про самого любимого злодея из комиксов про Бэтмена обещал феерию, радикально отличающуюся от первой части – тем более, что на роль напарницы была взята Леди Гага, которая, несомненно, может проявить себе как в песне, так и в плясках.
Начинается «Безумие на двоих» на удивление бодро – как пародия на серию довоенных мультиков Looney Tunes (как выясняется, этот сегмент сделал автор «Трио из Бельвилля» Сильвен Шомэ). В такой форме нам вкратце напоминают о предшествовавших событиях. С тех пор прошло два года, и Артур Флек (Хоакин Феникс) страдает от раздвоения личности в окрашенной в серо-коричневые цвета психушке Аркхэма и терпит бесконечные побои от тюремщиков (которых возглавляет большой шутник и затейник в исполнении Брендана Глисона).
Иногда Артур умудряется пропустить прием таблеток и погружается в мир фантазий, похожих на искаженные психоактивными веществами мюзиклы золотого века Голливуда. А во время посещения терапевтического музыкального кружка его замечает пациентка-блондинка (Леди Гага), уверяющая, что она раз 20 посмотрела популярный фильм про Джокера и вообще у них много общего.
Вниз по лестнице, идущей вверх
Достаточно быстро становится ясно, что фейерверки придется отложить и карнавала не будет – режиссер Тодд Филлипс раз за разом выбирает сценические и сюжетные решения, выражающиеся у нас термином «антикульминация», а на Западе – «антиклимакс». На древнегреческом это значит противоположное восхождению по лестнице действие – а мы хорошо знаем, как важна лестница для этого парня. Возникает она в кадре и здесь – но после этой сцены толпы туристов вряд ли захотят фотографироваться на ней.
Зритель ожидает, что Артур Флек воспрянет духом после встречи с Харлин, насовершает подвигов и посеет хаос. На самом же деле происходит совершенно обратное. Флек погружается все глубже в собственную никчемность. На английском языке его фамилия означает «пятнышко, маленькая частичка». Он не может рассказать ни одной шутки подначивающим его тюремщикам. Он то ли смеется, то ли плачет под дождем в тюремном дворе. Он много и напряженно курит, хотя сигареты, как известно, в тюремном мире, завоевываются с большим трудом. Здесь отдельно стоит упомянуть пошлейшую сцену, в которой Артур делится паровозом табачного дыма с возлюбленной.
Надев на судебное заседание фирменный костюм клюквенного цвета, Флек честно признается, что хотел толкнуть зажигательную обвинительную речь, но на самом деле он хочет просто сознаться в собственном ничтожестве. «Нет никакого Джокера. Есть только я. Я убил шесть человек. Лучше бы я этого не делал», – мямлит Артур Флек. Ли в этом момент встает со стула и покидает зал суда. За ней следуют и другие сочувствующие. Перед нами просто жалкий токсичный инцел, что с него взять, расходимся, народ.
Герои мюзиклов неожиданно взрываются пением и хореографическими па из-за переполняющих их чувств, которые нельзя иначе выразить. Артур Флек и Харлин Квинзел (героиню Гаги в фильме ни разу не называют Харли Квин, что характерно), кажется, начинают петь эти покрытые нафталином эстрадные стандарты лишь потому, что они как раз ничего не чувствуют – и им нечего сказать. Феникс, не будучи певцом, издает ртом откровенно хриплые звуки, не выходя за диапазон одной ноты (актерская игра его здесь тоже нарочито монотонна). Пытается ему соответствовать и Гага, чей натренированный шоубизом потенциал гораздо шире.
Учитывая, что исполняют их герои лишь в своих фантазиях, здесь можно было бы не стремиться к аутентичности – вообразить себя хорошим певцом может кто угодно. Но заставляя актеров нарочито плохо петь в полуосвещенных скудных декорациях, Филлипс метит в тот разряд манипулятивных и сконструированных анти-мюзиклов, круг поклонников которых довольно узок. Это «Танцующая в темноте» (Dancer in the Dark, 2000) Ларса фон Триера или недавняя «Аннетт» (Annette, 2021) Леоса Каракса. Такая музыкальная терапия обречена на провал.
Кто из нас без отклонений?
Добавив в микс жанр судебной драмы, Филлипс еще больше снизил и без того невысокий зрительский потенциал своего сиквела – к тому же противореча своему собственному методу. Сочувствующая Артуру юристка (ее роль исполняет Кэтрин Кинер) выбирает в качестве его защиты диссоциативное расстройство личности и создание выдуманного персонажа как месть за детский абьюз со стороны черствого общества. Выглаженный помощник окружного прокурора Готэма Харви Дент (Гарри Лоути из «Индустрии») считает, что Артур — всего лишь социопат, симулирующий психическое заболевание, чтобы избежать заслуженного наказания.
Чью сторону занимать зрителям фильма, непонятно. Судья в характерных для Мартина Скорсезе очках с крупной оправой, похоже, тоже неспособен определиться – за что и получает серию ударов молотком, с помощью которого должен приводить аудиторию к порядку. В чем виноват дядя Марти, решительно непонятно. В том, что именно его фильмы Филлипс ободрал как липку для триумфа первой части? По голове себе в таком случае постучи.
Может, надо ассоциировать себя с карликом, ставшим свидетелем преступлений Джокера в первой части и получившим от этого ПТСР (убедительный Ли Гилл)? Как же тогда быть с вынесенным в подзаголовок фильма реальным заразительным расстройством личности «помешательство вдвоем», которое передается партнеру? Служит ли оно оправданием проступкам клоуна-убийцы? Факт в том, что даже сеанс публичного самоуничижения в зале суда не служит спасением для Флека, его судьба становится лишь хуже. Посыл здесь очевиден – Артур становится жертвой именно своего нежелания или неспособности трансформироваться в яркого персонажа.
Небо осталось таким же
В итоге фильма одерживает победу именно то общество, против которого бунтовал Джокер в первой части. Остаются безнаказанными деспотичные тюремщики, стервятники-журналисты (одного из которых изображает британский комик Стив Куган), лишается своего главного оппонента и отсутствующий в кадре Бэтмен, вышедший из элитной семьи, как мы помним. Чувствуют себя обманутыми и последователи Джокера, от которых он буквально улепетывает как от прокаженных. Зрители все два с половиной часа экранного времени заняты тем, что пытаются разобраться, происходят ли разыгрываемые на экране сцены в реальности или это бред главных персонажей?
Режиссер Тодд Филлипс, как прилежный иксер, выбрасывает игрушки из коляски и карает зрителей за то, что им так понравился его первый фильм. Ковыряет мерзлой веточкой в мыльном вареве хлеба съеденного. Но на самом деле у Филлипса получился унылый анти-фанфик с 200-миллионным бюджетом (20 из которых ушли на его личный счет), где он целенаправленно и с садистским удовольствием уничтожает любимого всеми злодея из комиксов. Про Джокера за 15 последних лет было снято 5 крупных постановок, и следующую фанаты DC вряд ли увидят скоро.
Поп-культура, как известно, дама мстительная, и вполне возможно, что на каком-то витке в будущем «Джокер: Безумие на двоих» обретет культовую славу непризнанного шедевра вопреки стараниям его создателей. Но Филлипс повинен больше всего в том, что, как и его первый «Джокер», улетел далеко за кинорамки и попытался сводить счеты со всем прогнившим миром за неверное трактование его детища и за неумение отделять вымысел от реальности. При этом любой коррумпированный политик подтвердит Филлипсу, что нет абсолютно никакого подвига в том, чтобы не давать людям желаемое и обещанное. Обычная рутина.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
