Рождение боди-хоррора

Во времена, когда сообщения о выходе все новых и новых боди-хорроров появляются чуть ли не каждую неделю (только в последние дни SHOT TV рассказал о выходе «Уродливой сводной сестры» и «Одном целом»), представляется логичным рассказать о том, что это за жанр. Тем более и повод имеется — в 2025 году исполняется 50 лет с момента выхода на экраны дебютного фильма основоположника боди-хоррора Дэвида Кроненберга.

Паразиты в апартаментах

«Старлайнер» — элитный жилой комплекс, расположенный на небольшом острове в устье реки Святого Лаврентия. Рекламный ролик, составленный из слайдов и открывающий художественный фильм «Судороги» Дэвида Кроненберга, предлагает приобрести светлые и просторные апартаменты в здании с развитой инфраструктурой и кабельным телевидением. И хотя до центра Монреаля рукой подать, здесь царят тишина и покой.

Внимание переключается на двух молодоженов, приехавших в свою новую квартиру. И пока они общаются с охранником и ждут менеджера, наверху разворачивается нечто безумное.

Пожилой человек пытается задушить молодую девушку в ее жилище. Камера следит то за сценой насилия, то за новыми жителями, находящимися на первом этаже.

Прикончив свою жертву, пожилой человек кладет ее на стол, достает скальпель и делает надрез от грудины до паха. Смысл его действий непонятен. По завершении манипуляций убийца кончает с собой.

О том, что случилось в жилом комплексе, полиция с наскоку разобраться не может.

Постепенно знакомя нас с обитателями дома, создатели приоткрывают завесу страшной тайны — жильцы поражены неким паразитом. Вывел его тот самый старик профессор, недавно безжалостно расправившийся с девушкой. Невинной ее назвать нельзя — как выяснится, она оказывала проживающим в доме мужчинам интимные услуги и через половой контакт, сама того не ведая, заражала их паразитом.

По словам одного из исследователей творчества Кроненберга, Уильяма Бирда, в «Судорогах» «надменный медик являет миру органического паразита, который преображает сдержанных обывателей в сексуально изголодавшихся хищников». При этом в одной из сцен доктор Ролло Лински (Джо Сильвер) рассказывает главному герою Роджеру Сент-Люку (Пол Хэмптон) о возможной пользе искусственно выведенных паразитов, которые при правильном обращении помогут в лечении самых разных заболеваний.

Паразиты, поселяющиеся в человеческих телах и легко выходящие из них либо через рот, либо через область живота, разрывая плоть (совсем как в «Чужом»!), распространяются по жилому комплексу с невероятной скоростью. Пораженные паразитом люди, суть сексуально одержимые и желающие немедленного удовлетворения половой потребности, набрасываются на всех без разбора, преумножая число заболевших.

Роджер Сент-Люк и медсестра Форсайт (Линн Лаури) пытаются во что бы то ни стало выбраться из элитного дома, но все пути к отступлению, похоже, отрезаны. В своем противостоянии инфицированным жильцам Роджер прибегает к насилию, а Кроненберг демонстрирует жестокие сцены натурально, но без смакования. Для него вся эта жестокость — неизбежная реальность, и что-либо купировать в своем фильме он не настроен. В дальнейшем это станет его режиссерским методом, его характерной особенностью: натурализм и жестокость пойдут рука об руку, но не для того, чтобы пощекотать нервы зрителю или позволить автору насладиться происходящим на съемочной площадке и в кадре, а затем, чтобы все было так, как могло произойти в жизни. И пусть ярко-красный, неестественный цвет крови в «Судорогах» выглядит как некая условность, мы все равно понимаем, что это кровь, и она действительно пролилась.

Роджер Сент-Люк в финале не спасется. Никакого хэппи-энда не будет. Кроненберг и хэппи-энд — понятия несовместимые. Ему не нужно оправдывать ожидания зрителей, которые ближе к финальным титрам хотели бы знать, что у героев все будет хорошо, что жизнь наладится. Хорошо не будет. Сент-Люка окружат уже не люди, а одержимые твари. Их движения, их приближение напомнит сцены из дебютного фильма Джорджа Ромеро «Ночь живых мертвецов» (1968), возвестившего новую эру в хоррор-кинематографе — эру фильмов о зомби. Сегодня картин на тему зомби и зомби-апокалипсиса снято множество: сотни, а может, и тысячи. У Кроненберга нет зомби как таковых, но есть предчувствие большой беды — возможности заражения всего человечества, а значит, и его гибели.

Что такое боди-хоррор

Сегодня мы знаем Дэвида Кроненберга как одного из ведущих мастеров, работавших в жанре боди-хоррора. Говорим в прошедшем времени, потому что Кроненберг, по-прежнему продолжающий снимать, в 1990-х сменил вектор движения и выбрал для себя новое направление. Но это уже после того, как мир узнал ставшие классикой картины «Муха» (1986), «Мертвая зона» (1983), «Связанные насмерть» (1988) и «Видеодром» (1982).

В наше время термин «боди-хоррор» звучит повсеместно. В 2025 году на премию «Оскар» претендовала картина «Субстанция». В прежние годы вообще было трудно представить, чтобы на столь значимую награду мог рассчитывать «ужастик». Сегодня это уже не удивительно. Впрочем, бывали и исключения — в 1980 году «Оскара» за лучшие визуальные эффекты завоевал «Чужой» Ридли Скотта, который, как ни крути, является в том числе представителем боди-хоррора.

Если говорить языком дефиниций, то боди-хоррор (от англ. body — тело и horror — ужас) — это киножанр о трансформациях человеческого тела, о разного рода мутациях, заражениях и т. п. Зачастую сюжеты фильмов в этом жанре эксплуатируют темы нанесения увечий, половых извращений, смертельных болезней.

Если вы полагаете, что боди-хоррор — явление достаточно молодое, то вы заблуждаетесь. «Франкенштейн» Мэри Шелли, впервые напечатанный в 1818 году, — один из ранних образчиков жанра. В нем, напомним, доктор Виктор Франкенштейн создает из живой и мертвой плоти гигантское чудовище. Спустя столетие шок у читателя вызвало «Превращение» Франца Кафки, в котором коммивояжер Грегор Замза внезапно превратился в насекомое.

 Одним из первых боди-хорроров в кино считается картина Вэла Геста «Эксперимент Куотермасса». В ней вернувшийся из полета космонавт обращается в мутанта, убивающего людей и животных, чтобы подпитывать продолжающиеся трансформации своего тела. Однако именно Дэвид Кроненберг считается основоположником боди-хоррора в кино, подарившим многочисленные идеи и формы реализации задуманного современникам и режиссерам следующих поколений.

О кроненберговском боди-хорроре очень точно, на наш взгляд, пишет отечественный киновед Иван Клюжев в сборнике «Дэвид Кронберг» (издательство «Найди лесоруба», 2023). «Телесная трансформация в картинах Кроненберга — всегда метафора общественного процесса или личностного коллапса, — говорит он. — Вырвавшиеся на свободу сексуально одержимые жильцы высотки воплощают страх обывателя перед повсеместной «распущенностью нравов». Или режиссер имеет в виду ужас христианина, зараженного паразитом разврата? Возможны толкования…»

Многочисленные обнаженные тела в картинах режиссера — не признак порнографии, в которой его обвиняли в первые годы. В «Судорогах» тело — всего лишь тело. Оно не вызывает желания, в фильме оно асексуально, оно данность. Лишь в исключительном случае — в сцене попытки соблазнения доктора его медсестрой — зритель воспринимает обнаженное и манящее тело героини Линн Лаури как возможный объект желания. На него, впрочем, доктор Сент-Люк не реагирует — происходящее в доме занимает его куда больше перспективы провести время с красоткой.

 Тело у Кроненберга — инструмент для выражения художественной мысли. Когда вы смотрите «Автокатастрофу» или «Видеодром», вам может показаться, что режиссер сексуально озабочен, извращен, при помощи кино удовлетворяет свои низменные желания. Но важнее помнить о том, что это избранный язык киноповести, на котором творец говорит со зрителем. Хорош язык или плох — каждый решит для себя. Кому-то немецкий язык кажется грубым, а кто-то считает его прекрасным и подходящим для поэзии. Все зависит от слуха и угла зрения.

С чего начался Кроненберг

Дэвид Пол Кроненберг родился в 1943 году в Торонто в еврейской семье. Его дедушка и бабушка были родом из Литвы. Отец будущего режиссера собрал большую библиотеку и пописывал детективные рассказы в американский журнал True Detective, а заодно пытался приобщить сына к серьезному кино, например к «Седьмой печати» Ингмара Бергмана. В те поры, однако, Дэвиду нравились фильмы про пиратов и ковбоев, а его кумиром был Берт Ланкастер. Читать он предпочитал комиксы и фантастику и позже признавался, что наибольшее влияние на него оказали Рей Брэдбери, Айзек Азимов и Филип К. Дик.

В числе самых важных фильмов, посмотренных в юности, Кроненберг называет «Андалузского пса» (1929) (с жуткой сценой, где человеческий глаз разрезают бритвой), «Вампира» (1932) Карла Теодора Дрейера, ныне постыдно неполиткорректных «Уродцев» (1932) Тода Браунинга, «Тварь из Черной лагуны» (1954) Джека Арнольда.

В 1963-м Кроненберг поступил в Университет Торонто, где изучал английский язык и литературу.

Кинематографом Дэвид увлекся, посмотрев любительский фильм своего сокурсника, после чего на собственные средства снял две короткометражки, а затем и два полнометражных экспериментальных фильма — «Стерео» (1969) и «Преступления будущего» (1970).

В начале 1970-х Кроненберг, уверенный, что кино — это его призвание, понял, что ему недостаточно просто снимать фильмы на собственные средства и средства своих друзей и приятелей. Необходимо было выйти на новый уровень. Однако на родине, в Канаде, это было довольно проблематично.

Киноиндустрия Канады 1970-х

Все более-менее таланливые канадские кинематографисты — как только представлялась возможность — перебирались в США, в Голливуд. Возможностей в соседней стране было несоизмеримо больше. Что касается Канады, то с точки зрения кинематографа к 1970 году она ничего особого не дала — соперничать с Голливудом и Европой ей было не по плечу. К примеру, в 1971 году на экраны вышел самый бюджетный на тот момент канадский фильм — «Секс в снегу». На производство затратили 800 тысяч долларов. Это была типичная комедия с элементами софт-порно, которое тогда и снимали канадцы.

Кроненберг в Голливуд не стремился: ни тогда, ни позже, когда стал известен. Ему было комфортно работать на родине. Поначалу, конечно, о Голливуде он мечтать просто не мог, а затем утвердился в мысли, что стоит остаться в Канаде. Правда, во второй половине 1980-х ему предложили снять «Вспомнить все». К съемкам он приступил, но из-за разногласий с продюсером ушел. Картину сделал Пол Верхувен.

Три года потребовалось Кроненбергу, чтобы сесть в режиссерское кресло. Сценарий «Судорог» многим нравился, но никто не был готов доверить Дэвиду руководство съемочным процессом. Опыта у него не было. Спустя годы он говорил: «Когда вы смотрите «Судороги» или «Бешеную», вы наблюдаете за тем, как я учусь снимать кино». И это не кокетство — азы пришлось постигать именно на съемочной площадке, причем молниеносно. На съемки «Судорог» выделили всего пятнадцать дней. Позже Кроненберг скажет, что ему не хватило времени на работу с актерами — некогда было разбирать диалоги, взаимоотношения, мизансцены, потому что все силы бросались на спецэффекты — съемки паразитов, съемки с паразитами, иначе говоря, на сложные технические вопросы во времена, когда все приходилось делать исключительно своими руками, не прибегая к помощи компьютеров и того, что сегодня облегчает жизнь кинематографистам.

В минуту слабости Кроненберг даже смотался в Голливуд, готовый отдать свой сценарий знаменитому Роджеру Корману, режиссеру множества фильмов ужасов категории B. Но с Корманом ничего не вышло.

В Лос-Анджелесе Кроненберг повстречал Джонатана Демме. В 1990-х тот прославится как режиссер «Молчания ягнят» и «Филадельфии», а тогда он только-только снял софт-порно под названием «Страсть за решеткой». Демме признался, что читал сценарий «Судорог» и готов его экранизировать, но Кроненберг предложение отверг — по его сценарию мог снимать только он сам.

Была еще одна проблема: представители кинобизнеса не очень понимали, что такое хоррор, его в Канаде не снимали. По словам Кроненберга, хоррор в те дни ассоциировался с событиями весьма отдаленными — средневековьем, например. В хорроре были замки и граф Дракула, а не современный жилой комплекс.

«Оргия кровавых паразитов»

Таково было рабочее название «Судорог». Другой вариант — «Убийства паразитов».

В американском прокате лента шла под заглавием They Came from Within («Они пришли извне»).

Кроненберг точно не помнит, как родился сюжет. Возможно, он пришел во сне или же он вычитал его в какой-то книжке. Перед глазами стояла сцена: в постели лежат мужчина и женщина, они спят. Внезапно из ее рта выбирается огромный паук.

Пауков в своем фильме Кроненберг снять не мог — это было технологически сложно и затратно. И он придумал неких паразитов, которым трудно дать описание. Они похожи то ли на прожаренный кусок мяса, то ли на тварь, явившуюся на Землю из глубин космоса.

В 1974 году Кроненбергу улыбнулось если не счастье, то по крайней мере представители первой канадской независимой кинокомпании Cinepix. Она занималась производством все того же софт-порно, но очень хотела выйти на американский рынок.

К этому моменту Корпорация развития канадского кино изменила схему поддержки независимых кинематографистов, желая поддержать национальный кинопром и начать зарабатывать на фильмах. В производство вкладывались деньги налогоплательщиков, что после выхода «Судорог» привело к серьезным последствиям. От обвиненного в съемках порнографии и извращений Кроненберга требовали чуть ли не возврата выделенных средств. Говорили о том, что в Канаде лучше вообще ничего не снимать, чем снимать нечто вроде «Судорог». («Если нам нужно снимать такие фильмы, чтобы иметь канадскую киноиндустрию, то у нас не должно быть канадской киноиндустрии», — язвил один из критиков.) Шли серьезные дебаты в канадском парламенте: обсуждалась социальная и художественная ценность фильма и его влияние на общество. Споры не утихли даже после того, как кассовые сборы в пять раз превысили бюджет.

Собственно, споры вокруг творчества Кроненберга не утихали никогда. Но чем больше он снимал, чем больше рос как автор необычного, во многом новаторского кино, тем большее уважение завоевывал. Сегодня кинематограф Канады неразрывно связан с его именем, он его основная звезда.

Судорожный кастинг

С конца 1970-х у Дэвида Кроненберга начали сниматься самые настоящие звезды. Первой из них стал британец Оливер Рид («Оливер!», «Томми»). В следующем десятилетии с режиссером сотрудничали Джеймс Вудс («Однажды в Америке»), Кристофер Уокен («Поймай меня, если сможешь»), Том Скеррит («Чужой»), Джефф Голдблум («Парк Юрского периода»), Джина Дэвис («Тельма и Луиза»), Джереми Айронс («Борджиа»). Список можно продолжать.

А в 1974-м Кроненберг и его товарищи не представляли, как проводятся кастинги. В общественных местах были расклеены объявления, кое-кого привели продюсеры. В «Судорогах» нет звезд — в фильме много актеров-любителей, тех, кто искренне и жадно хотел пробиться в мир кино. Это не было проблемой для Кроненберга. Вскоре он вообще возмутил общественность, позвав на главную роль в «Бешеной» порноактрису Мэрилин Чэмберс.

Роль доктора Сент-Люка досталась Полу Хэмптону — актеру фильмов категории B и музыканту. Его песни брали в репертуар Элвис Пресли, Джонни Кэш, Том Джонс и Рикки Нельсон. Роль доктора Лински сыграл харизматичный Джо Сильвер, лауреат театральной премии «Тони», уважаемый бродвейский актер. Не раз его голос называли «самым низким в шоу-бизнесе». Линн Лаури, исполнившая роли медсестры Форсайт, начала сниматься в 1970-м. Еще до «Судорог» она появилась у Джорджа Ромеро в «Безумцах» (1973).

Особенная история связана у Кроненберга с актрисой Сьюзен Питри.

«Сьюзен Питри снималась в канадских комедиях, — рассказывает режиссер. — Она была очень смешная и красивая, чем-то походила на Мишель Филлипс [вокалистку группы Mamas & Papas]. Для нее это была очень эмоциональная роль — на протяжении всего фильма ей приходилось плакать… И ей хотелось это сыграть, потому что в комедиях она представала расчетливыми стервами, подавляющими свои чувства».

Но в тех сценах, где Сьюзен нужно было плакать, ей не плакалось. Кроненберг пошел на крайние меры — начал отвешивать ей пощечины, чтобы добиться нужного состояния. Он даже не берется сосчитать, сколько раз за время съемок бил актрису по щекам. И если в первый раз он сделал это сам, то потом Сьюзен сама просила об этом.

Прибегали и к другой хитрости — резали лук и натирали им области вокруг глаз.

В одной из сцен партнершей Питри была Барбара Стил. Во всей компании она казалась самой профессиональной: актриса снималась у Федерико Феллини в «8 ½» (1963), у Роджера Кормана в «Колодце и маятнике» (1962), в альманахах «Альфред Хичкок представляет» и «Ночная галерея».

Кроненберг вспоминает, что Стил взяла его за грудки, увидев, как он хлещет по щекам не желающую плакать Питри.

— Зачем вы бьете актрису? — закричала она. — Я работала с Феллини, с другими великими людьми, но никогда не видела подобного отвратительного проявления автократии!

Когда Кроненберг объяснил, что он бьет Петри исключительно по ее просьбе, Стил как ни в чем не бывало спросила:

— А у меня не будет сцен, где мне нужно плакать?

По счастью, таких сцен у нее не было.

«Чужой» против «Судорог»

Кроненберг любит вспоминать такой случай.

На одном из фестивалей в Германии, где показывали сразу несколько фильмов режиссера, после «Судорог» к нему подошел немец и бросил в лицо обвинение: «Как вы смеете показывать этот фильм? Тут же все украдено из «Чужого»!»

И действительно, сходства есть. Подобно паразитам из «Судорог» выбирался из тела одного из членов экипажа космического буксира «Ностромо» ксеноморф. Если у Кроненберга паразит прорывал кожу в области живота, то у Ридли Скотта тварь ломала грудину и вырывалась наружу.

Момент, когда паразит присасывается к лицу жительницы «Старлайнера» (кстати, звучит, как название космического корабля) напоминает то, как действует лицехват (facehugger) в «Чужом».

Для зрителя, впечатленного творением Ридли Скотта и не знакомого с фильмом Кроненберга, было совершенно очевидно, что один позаимствовал идеи другого. Только кто?

Кроненберг объяснил немцу, что снял «Судороги» на четыре года раньше и что один из сценаристов «Чужого», Дэн О’Бэннон, и не скрывал, что вдохновлялся работой Кроненберга. Узнав об этом, немец воскликнул: «Так вот кто настоящий вор!»

Ридли Скотт с его «Чужим» был не единственным, на кого Кроненберг оказал влияние. «Судороги» же — первый фильм в ряду картин канадца, который внимательно изучали другие, чтобы позаимствовать приемы и идеи. Вместо «заимствовать» можно использовать глагол «учиться».

Влиянию Кроненберга следует посвятить отдельный материал, поэтому ограничимся упоминанием лишь нескольких работ, вдохновленных им.

«Слизняк» (2006) Джеймса Ганна является неоспоримым оммажем Кроненбергу — инопланетная тварь, поселившаяся в груди главного героя, подвергает его тело трансформациям и заставляет нападать на других жителей города. Натуралистичная «Дурная биология» (2008) Фрэнка Хененлоттера отсылает одновременно и к «Судорогам», и к «Выводку. Слабонервным этот фильм точно не порекомендуешь. «Елена в ящике» (1993) Дженнифер Линч заимствует мотивы из «Связанных насмерть» и «Автокатастрофы». Следует заветам Кроненберга и Стюарт Гордон в своем «Извне» (1986). На заре своей карьеры Питер Джексон снял пародийный боди-хоррор «Живая мертвечина» (1992), также не обошедшийся без отсылок к работам канадского режиссера.

По стопам отца пошел и Брэндон Кроненберг, снявший три заметных фильма. «Антивирус» (2012) рассказывает о недалеком будущем, где обезумевшие поклонники приобретают вирусные заболевания своих кумиров. Картина «В чужой шкуре» (2020) посвящена киллеру, использующему мозговые импланты, чтобы убивать чужими руками. Мрачный «Бескрайний бассейн» (2023) затрагивает темы убийства и клонирования.

Возвращаясь к «Судорогам»…

Дебютный фильм Дэвида Кроненберга — работа не идеальная. С какой-то точки зрения она ученическая. «Судороги» (и последовавшую «Бешеную») можно рассматривать как прощупывание почвы, как поиск собственного уникального стиля, как выработку своего киноязыка.

Взгляд творца «Судорог» кажется отстраненным и холодным. Нас проводят в «Старлайнер» и оставляют наблюдать. Все происходит как будто на самом деле, и ощущение того, что ты подсматриваешь за жильцами, несколько смущает. Когда старик профессор рассекает тело только что убитой девушки скальпелем, ты не знаешь, отвернуться или нет. Впрочем, желание узнать, для чего он это делает, перевешивает. Старик что-то ищет. Только что?

Фильмы Дэвида Кроненберга как паразиты — не отпускают. Они проникают в зрителя и нашептывают: «Смотри!» Иногда приходится смотреть, как смотрел бесконечные пленки с насилием герой Малколма Макдауэлла в «Заводном апельсине». Но для него это было основой бесчеловечной терапии. Зритель Кроненберга пытается понять, что кроется за насилием, натурализмом, ужасами, фантасмагорией и всем прочим в картинах мастера. Испытание Кроненбергом вынесет не каждый, а тот, кто досмотрит до финальных титров, катарсиса не переживет, а застынет на время перед экраном в раздумье: «Почему? Зачем?..» Да, Кроненберг приоткрывает дверь (а иногда и распахивает ее) в другую реальность. Но самое жуткое, что эта реальность — та самая, в которой мы живем. Или нет?